Ближний круг - Страница 106

106

– Хорошо. Давай так, Михайла: мы допрашиваем пленных, а ты наводишь порядок на хуторе и устраиваешь людей на ночлег. Раненых все равно ночью через болото не потащим. Илью вызывай сюда…

– Уже вызвал.

– Как ребят-то звали? – неожиданно прохрипел Анисим.

Мишку удивило желание бывшего десятника узнать имена практически незнакомых ему отроков, но он перечислил:

– Сильвестр, Питирим, Онуфрий и Антоний.

– Царствие небесное. – Анисим перекрестился, вслед за ним обмахнулись крестами и остальные.

– Так вы христиане? – спросил вдруг слабым голосом хозяин хутора. – Значит, колдуньи за болотом больше нет?

– А ее и не было, – быстро ответил Мишка, – врали вам, чтобы боялись в ту строну бежать.

– Тогда… – Хозяин хутора сглотнул, было видно, что ему совсем скверно. – Тогда пообещай, боярин, что в полон моих не уведешь и убивать не станешь. Я важное скажу.

– А ты и так все скажешь! – зловеще пообещал Алексей. – В костер посажу – соловьем запоешь.

– Именем воеводы погорынского, боярина Кирилла, – громко произнес Мишка, глядя не на Алексея, а на Немого, – обещаю тебе и твоей семье жизнь и волю, если то, что ты скажешь, будет действительно важным.

Алексей зло оскалился, но, покосившись на Немого, смолчал, а Анисим прохрипел нечто невнятно-одобрительное.

– Поклянись, боярич, что не обманешь.

Мишка выпростал из-под одежды нательный крест и прижал его к губам.

– Клянусь спасением души.

– Слушай. У нас здесь есть христиане, тайно своему богу поклоняются. Завтра у них будет молитвенное собрание, а эти, – хуторянин повел головой в сторону сидящего рядом безрукого десятника, – прознали. Новому смотрящему перед боярином отличиться захотелось, вот он их здесь и собрал, чтобы завтра всех христиан похватать.

– Где это будет?

– Не знаю, но где-то недалеко. Вот он знает, – хуторянин снова повел головой в сторону стражника с отрубленной рукой, – и вот тот, связанный, тоже знает. Они здешние, а тот, которому вы ногу перерубили, вместе со смотрящим приехал. Ну это важно для вас?

– Да, ты сейчас сколько-то православных христиан спас, это тебе зачтется и на этом свете, и на том. Вставай, сейчас ты скажешь своим семейным, что им ничего не угрожает, и пусть они помогут моим… – Мишка осторожно покосился на Алексея и повторил тверже: – моим людям на ночь устроиться. Утром мы уйдем, но потом будем появляться снова. Не бойся, ни тебе, ни твоему хутору ничего угрожать не будет. Только как ты перед боярином Журавлем оправдаешься?

– Я человек маленький, боярин про меня и не знает…

В горницу неожиданно вошел Стерв, толкая перед собой молодого парня, и Мишка наконец понял, какое воспоминание не давало ему покоя – парень, скрывшийся в лошадином загоне! Как раз его-то и привел Стерв.

– Вот, Леха, сбежать хотел, насилу поймали – ловок.

– Зря старался, охотник! – Алексей криво ухмыльнулся. – Боярич Михаил Фролыч, словом воеводы погорынского, им всем волю обещал.

* * *

Вечером, уже в темноте, Алексей допрашивал выживших «бойцов». Орали они страшно – то ли Алексею никак не удавалось вытянуть из них нужную информацию, то ли он просто отводил душу, но вопли над хутором разносились жуткие.

Мишка в это время «пытал» урядников, выясняя в подробностях: кто, что и как делал. Картина получалась невеселая. Настоящая боевая потеря была только одна – отрок, которого у Мишки на глазах зарубил убегающий «боец». Остальные – хоть плачь! Один убитый и двое раненых в десятке Демьяна – следствие выполнения неправильного приказа. Двое убитых и тяжело раненный Первак – следствие невыполнения правильного приказа. Десяток Артемия и десяток Роськи фактически проболтались без дела, если не считать того, что опричники Роськи убили троих убегающих «бойцов». Второй десяток опричников, под командой Дмитрия, мог полечь целиком, если бы журавлевские «бойцы» оказались немного организованнее и пошли врукопашную в тот момент, когда почти у всех опричников самострелы оказались разряженными.

Неправильным был приказ Алексея сидеть на ограде и держать под обстрелом окно хозяйского дома. Ребята превратились в неподвижные мишени, а новый смотрящий, как на грех, оказался очень неплохим лучником. Пользуясь тем, что на дворе уже начали сгущаться сумерки, отчего в горнице стало совсем темно, он не подходил к окошку, а, перемещаясь в глубине горницы, оставался для отроков Демьяна практически невидимым. Первым же выстрелом новый смотрящий убил одного отрока, вторым, попав в шлем, сбросил на землю еще одного подчиненного Демьяна. Тот грянулся с высоты почти трех метров и только чудом не поломал костей. Третья стрела попала в плечо еще одного отрока, слава богу, зацепив лишь поверхностно. Демьян, поняв опасность, приказал своим людям спрятаться, но это уже не имело значения – Немой начал выламывать дверь, и новый смотрящий кинулся в сени.

Последней жертвой искусного лучника стал Глеб. По счастью, у нового смотрящего оказалось только три стрелы с гранеными бронебойными наконечниками – не на войну ехал, – остальные стрелы были охотничьими. Удар широкого наконечника, похожего формой на обоюдоострый кинжал, пришелся Глебу в край полумаски и был настолько силен, что слегка прогнул ее, потом наконечник ушел в сторону и располосовал бывшему десятнику скулу. В общем, как у боксера – нокаут с рассечением. И это еще повезло.

Упокоил нового смотрящего Анисим, выстрелив почти одновременно с ним, а Глеб, «крепко получив по морде», тоже спустил тетиву и чуть не подстрелил Немого.

У Первака же как не заладилось с самого начала, так и пошло до самого конца. Младший урядник Арсений, под которым провалилась крыша сарая, упал на стоящие там сани, подвернул ногу и обронил самострел. Долго ползал в темноте на четвереньках, разыскивая оружие среди всякого хлама, потом опять ползал – уже в поисках выхода. Едва выбрался наружу, как на него набежал «боец», зарубивший Питирима. Арсений всадил «бойцу» болт в кишки, а потом сидел и смотрел, как тот корчится. Перезарядить самострел с вывихнутой ногой он не мог, а уползать от сарая опасался, так как не знал, что происходит на хуторе.

106